Вы здесь
Режиссер призвал на помощь итальянца-импровизатора и заключил с ним союз, уверившись, что тот не чужеродное авторское измышление, а одно из авторских отображений. Пушкин явлен в герое повести «Египетские ночи» и думами, и гением, и творческим самоощущением, и личностными особенностями. Не зеркально, не полно, но - отображен. И значит, этот персонаж вправе временно и условно распорядиться великими произведениями русского национального поэта - прочитать их с экрана от автора.
Заодно окажется решена задача сюжетоведения - первостепенная режиссерская задача, не выпяченная в изобретенной сценарной конструкции, принимаемая в единстве действия, в напряженном, в нарастающем драматизме из вечера в вечер показываемого на телеэкране сегодняшнего зрелища, специфику которого классики не могли разглядеть сквозь магический кристалл. Мучают боли в ногах? Выберите наиболее эффективный способ лечения и навсегда избавьтесь от проблемы.
Швейцер был не первый, кто отдал поэту-импровизатору, герою неоконченной повести, пушкинские стихи, не импровизационным талантом созданные и заезжему итальянцу не предназначавшиеся,- это давняя, не лишенная оснований издательская практика, а в читательской привычке мы этого уже не замечаем. Швейцер, быть может, первым обратил внимание на то, как неразрывна и многозначительна в той же повести Пушкина связь Чарского и импровизатора. Они, разумеется, связаны фабульно, отношениями сводимых действующих лиц, но куда важнее соотношение их образов, нерасторжимых в авторском самосознании. Чарский и импровизатор полярны, как крайности противоречивых настроений, как противоположные душевные состояния, вызванные противоположными обстоятельствами. Оба эти образа, вместе и воедино, выражают и объясняют многое в подлинной сущности одной художественной натуры, одной, пушкинской, судьбы.
Догадка пришла к Швейцеру в работе. Отражения Пушкина в Чарском исследователи видели давно. Режиссер это знал, когда методично всматривался в подробности жизни, в житейские обстоятельства поэта - в пору сочинения маленьких трагедий, и когда вчитывался в произведения и наброски того же и более позднего времени, переходя от известного «Отрывка» («Несмотря на великие преимущества»), от знаменательных набросков «Участь моя решена. Я женюсь...» и «Гости съезжались на дачу...» к более поздним и связанным друг с другом сочинениями - «Египетские ночи» и «Мы проводили вечер на даче...». Бесспорные факты и осторожные додумывания питали образ Чарского в сценарии, а затем и в фильме Швейцера.